автор пытался и извиняется перед заказчиком, если совсем не попал
1021 словВиктор привык, что это люди подстраиваются под него, а не он – под людей. Королю можно вести себя как угодно, нарушать спортивный режим, сваливать на другой край света, творить любую идиотию – и ему простят, потому что невозможно не простить. Яков покричит и смирится. Лилия – она тоже когда-то кричала, но только по делу, а на балагурство не обращала внимания. Даже вспыльчивый и злой Юрка – тоже будет вопить, но сделает так, как хочет Виктор.
Юри ломает эту схему к чертовой матери.
Юри может смотреть безнадёжно влюблёнными глазами, а потом шарахаться от прикосновений и убегать подальше, используя совсем уж глупые предлоги. Может слушать каждое слово, каждую интонацию, а потом вообще не обратить внимания на то, как Виктор пытается его поддержать, и уйти на лёд, словно он один, без тренера. И удивляться потом – ты обиделся? Почему? «По кочану», думает Виктор, каменея лицом, «скотина ты бездушная».
Как будто у Юри внутри, в голове, есть ещё одна пара наушников, которыми он затыкает уши в совершенно неожиданные моменты – и Виктор может хоть голос сорвать, не получится докричаться через эту какофонию звуков, ядовитое змеиное переплетение несовпадающих отрезков мелодий. Иногда Виктору вообще кажется, что Юри эти свои наушники никогда не снимает – и вместо ласковых слов слышит змеиное шипение.
Виктора это злит до дрожи в руках.
«Развернись ко мне спиной, стой смирно, я обниму тебя, чтобы ты не видел моего взбешенного лица», думает он, и внутри какое-то сплетение гнева и нежности. Виктор злится с улыбкой, а сейчас у него не получается улыбаться.
Успокоиться сложно, но лицо Юри после того, как Виктор запрещает ему половину прыжков – бесценно. Маленькая месть, и маленькая хитрость – надевай свои наушники, радость моя, надевай и иди поперёк тренерских рекомендаций. Не можешь докричаться – не кричи, всё просто.
Виктор злится, злится, никак не отпускает огонь внутри, даже за мальчишку – Минами, кажется – обидно. Юри смотрит внутрь себя, лишь изредка отвлекаясь на что-то, и снова уходит туда, вглубь, затыкается наушниками, ему Виктора-то понимать сложно, какие там маленькие фанаты. Когда-нибудь потом, через пару дней, недель, месяцев, Виктору будет стыдно и противно от того, как сильно он сейчас злится на Юри, но это будет сильно потом.
«Не хочешь слушать меня, слушай своего тренера», думает он, удовлетворенно смотря на то, как спокойно идёт к нему Юри перед прокатом, уверенно, ни одной лишней эмоции на лице. Аккуратно смазывает губы бальзамом, как будто это имеет значение, и обнимает так, как будто всё в порядке. Такое странное, жгучее чувство – Виктор никогда не испытывал ничего подобного. Тугое переплетение несочетаемого, хочется то ли уступить, то ли продолжать бороться, и Виктор выбирает нейтральный вариант – смотреть на то, как упрямый Юри нарушает его запрет, скользя по льду.
Как он его нарушает. Виктору хочется одновременно кричать от восторга и рявкнуть: «что ты, придурок, творишь?». Внутри словно пробки вышибает – поток язвительных комментариев остановить Виктор не может, а Юри всё равно уже привык к этому, может, мимо ушей пропускает, может, педантично запоминает и будет вспоминать в самые худшие моменты, чтобы сильнее себя добить.
Юри ломает Виктору все схемы и стратегии поведения. Вынимает ватку из носа и удивлённо касается носогубной складки, по которой, стоило опустить голову, снова течёт кровь.
– Не останавливается, – удивлённо говорит Юри. Как-то Виктор, ещё в юности, упав на руку вовремя программы, заметил сломанный палец только на следующий день – какие там травмы, если ты всё ещё в прострации, всё ещё катаешься и звучит твоя музыка.
– Да ты что, – Виктор обхватывает руками его лицо, озираясь – кругом вроде бы никого. – Остановится, если ты прекратишь проверять каждые три секунды.
– Прости, – и это тоже Виктор ненавидит. – Ты… всё ещё обижен?
Юри в своих наушниках и собственные-то эмоции определять не может, куда уж там до чужих. Но пытается. Как четверные прыгать – пытается, упорно, как баран сшибает ворота, интуиции никакой, а всё равно лезет.
Виктор чувствует себя ещё большим идиотом, чем Юри, потому что его снова захлёстывает злой нежностью.
– Я не обижен. Ты меня вывел, – вкрадчиво говорит Виктор, поглаживая скулы Юри большими пальцами. – Ты не представляешь, насколько я зол.
Юри смотрит на него испуганно и беззащитно, а по губами стекает кровь – яркая, алая. Юри сглатывает, моргает, тяжело дышит и повторяет:
– Прости?
Виктор чувствует, как внутри него единственная рабочая лампочка здравого смысла ломается со звоном. Это невозможно терпеть. Невыносимо.
Юри едва не отшатывается, когда Виктор кладёт руку ему на затылок, притягивая ближе, но всё же остаётся на месте, как наказания ждёт. Это тоже маленькая месть – его расширяющиеся глаза и сорванный выдох, когда Виктор проходится языком по окровавленным губам, собирая алые потёки. Хочется всё до последней капли, всю эту упрямость выпить, осушить до дна, и Виктор целует настолько осторожно, насколько может. Юри всхлипывает и прогибается в его руках, крепко стискивая лацканы пиджака в побледневших пальцах – Виктор прижимает к себе, проталкивает язык между послушно приоткрывшихся губ, проводит им по нёбу, по кромке зубов, собирая металл и соль. Сердце заходится как в припадке, это не первый и не последний поцелуй в жизни Виктора, но он как вспышка, как удар железной трубой по голове, беспощадный и бессердечный.
Если бы Виктор мог, он бы сейчас же прижал Юри к шкафчикам и зацеловал до беспамятства, искусал бы, везде оставил свои метки, но даже сквозь пелену он понимает – нельзя. Юри дрожит в его руках, хоть и тянется, отвечает на поцелуй. Думает, что это наказание. Думает, что Виктор издевается, развлекается, тренирует таким странным способом, что угодно, любая чушь, которую нашептывает ему змеиная музыка в наушниках.
Виктор не умеет подстраиваться под людей, но пока он не научится понимать, что звучит в голове Юри, ничего не выйдет. Придётся пытаться – так же твердолобо и упрямо, как Юри пытается понимать его самого.
– Я надеюсь, что ты больше никогда не доведёшь меня до такого состояния, – мягко говорит Виктор, отстраняясь и вытирая размазанную кровь с лица Юри. Тот тяжело дышит и смотрит всё ещё немного виновато. – Пойдём, надо умыться.
Юри идёт близко, очень близко, и Виктор закидывает руку ему на плечо, прижимает к себе, выравнивая шаг, и Юри тоже старается идти ему в такт. Глупо и смешно – Юри бьётся рогами в стену, а Виктор стоит в метре от него, за совершенно открытой дверью, и не знает, что делать.
Спустя дни, недели, месяцы Юри говорит ему: «давай закончим это», и Виктор понимает, что даже тогда, после поцелуя, его не слушали.
Нежность и ярость достигают своего пика.
Виктор вздыхает, берёт топор и идёт прорубать вторую дверь в стене.
Замечательное исполнение. Верится, что Виктор так и думал, что он злился на Юри, а Юри не слышал его. Надеюсь, теперь Виктор сможет достучаться до него. Спасибо!! не з.
Конец восхитительный. Герои настоящие, живые. Исполнение очень понравилось, Автор заметно постарался. Жаль, конечно, что в голове Юри этих дверей еще тысячи, и придется Виктору очень сильно потрудиться, чтобы наконец вытра вытряхнуть из него всю фантастическую дурь. Спасибо.
Рыбодебил как дао. Элитный боевой хомячок Шу-куна! Со сковородкой! Режим Хатико активирован!
«По кочану», думает Виктор, каменея лицом, «скотина ты бездушная». «Развернись ко мне спиной, стой смирно, я обниму тебя, чтобы ты не видел моего взбешенного лица», думает он, и внутри какое-то сплетение гнева и нежности. Виктор злится с улыбкой, а сейчас у него не получается улыбаться.
Как он его нарушает. Виктору хочется одновременно кричать от восторга и рявкнуть: «что ты, придурок, творишь?». Юри в своих наушниках и собственные-то эмоции определять не может, куда уж там до чужих. Но пытается. Как четверные прыгать – пытается, упорно, как баран сшибает ворота, интуиции никакой, а всё равно лезет. Если бы Виктор мог, он бы сейчас же прижал Юри к шкафчикам и зацеловал до беспамятства, искусал бы, везде оставил свои метки, но даже сквозь пелену он понимает – нельзя. Юри дрожит в его руках, хоть и тянется, отвечает на поцелуй. Думает, что это наказание. Думает, что Виктор издевается, развлекается, тренирует таким странным способом, что угодно, любая чушь, которую нашептывает ему змеиная музыка в наушниках. Юри идёт близко, очень близко, и Виктор закидывает руку ему на плечо, прижимает к себе, выравнивая шаг, и Юри тоже старается идти ему в такт. Глупо и смешно – Юри бьётся рогами в стену, а Виктор стоит в метре от него, за совершенно открытой дверью, и не знает, что делать. Нежность и ярость достигают своего пика.
Виктор вздыхает, берёт топор и идёт прорубать вторую дверь в стене. Я в ничто! Просто в ничто! Меня сквикнула тогда кровь из носа, но вот от этого исполнения Я В НИЧТО!!! Автор!!!читать дальше Надеюсь, вы еще живы!
Автор, слушайте, я не знаю, КАК это у вас получилось, но... поцелуи с кровью - мой самый-самый кинк (спасибо Magic Dragon за заявку, свою не успела), но он померк в сравнении с сюжетом. Ни в коем случае не подумайте, что это в негативном смысле, поцелуй горяч как сердце Земли! Я бы прочитала от вас 100 тысяч окей, хотя бы 10 тысяч слов.
Виктор вздыхает, берёт топор и идёт прорубать вторую дверь в стене. болею за него как за Юри в финале
Глупо и смешно – Юри бьётся рогами в стену, а Виктор стоит в метре от него, за совершенно открытой дверью, и не знает, что делать Это точно про них Какое хорошее исполнение Спасибо, автор!
1021 слов
Очень понравилась покорность Юри
Спасибо!!
не з.
Господи. Да. Именно это)))
Йеееееей!
Автор, спасибо за исполнение)
Спасибо, это было круто
Жаль, конечно, что в голове Юри этих дверей еще тысячи, и придется Виктору очень сильно потрудиться, чтобы наконец
вытравытряхнуть из него всю фантастическую дурь.Спасибо.
«Развернись ко мне спиной, стой смирно, я обниму тебя, чтобы ты не видел моего взбешенного лица», думает он, и внутри какое-то сплетение гнева и нежности. Виктор злится с улыбкой, а сейчас у него не получается улыбаться.
Как он его нарушает. Виктору хочется одновременно кричать от восторга и рявкнуть: «что ты, придурок, творишь?».
Юри в своих наушниках и собственные-то эмоции определять не может, куда уж там до чужих. Но пытается. Как четверные прыгать – пытается, упорно, как баран сшибает ворота, интуиции никакой, а всё равно лезет.
Если бы Виктор мог, он бы сейчас же прижал Юри к шкафчикам и зацеловал до беспамятства, искусал бы, везде оставил свои метки, но даже сквозь пелену он понимает – нельзя. Юри дрожит в его руках, хоть и тянется, отвечает на поцелуй. Думает, что это наказание. Думает, что Виктор издевается, развлекается, тренирует таким странным способом, что угодно, любая чушь, которую нашептывает ему змеиная музыка в наушниках.
Юри идёт близко, очень близко, и Виктор закидывает руку ему на плечо, прижимает к себе, выравнивая шаг, и Юри тоже старается идти ему в такт. Глупо и смешно – Юри бьётся рогами в стену, а Виктор стоит в метре от него, за совершенно открытой дверью, и не знает, что делать.
Нежность и ярость достигают своего пика.
Виктор вздыхает, берёт топор и идёт прорубать вторую дверь в стене.
Я в ничто! Просто в ничто!
Меня сквикнула тогда кровь из носа, но вот от этого исполнения Я В НИЧТО!!!
Автор!!!читать дальше
Magic Dragon, и вам спасибо за заявку!)
100 тысячокей, хотя бы 10 тысяч слов.Виктор вздыхает, берёт топор и идёт прорубать вторую дверь в стене.
болею за него как за Юри в финале
Это точно про них
Какое хорошее исполнение
Спасибо, автор!
Терпения Виктору, и удачи, ему понадобится.